Враг моего врага - Страница 46

– По горам лазить любите?

– Ну как вам сказать? Не особенно… – хмыкнула я. – А по таким вертикальным стенам, наверное, даже ненавижу…

– Придется полюбить… Часа через три выдвинемся вон к той стене. – Ткнув пальцем в сторону еле выделяющегося на фоне немногим более светлого неба мрачной тени, он смешно пошевелил полными губами и захихикал. – Быстренько на нее залазим, а с утра поднимаем лагерь монахов по тревоге и устраиваем им проверку личного состава на предмет умения летать…

– Не понимаю, как мы залезем на гладкую стену и зачем проверять то, что они и так не умеют? – поинтересовалась я, пытаясь понять, где кончается шутка и начинается план захвата перевала.

– Ну стенка не такая уж и гладкая – там есть очень перспективный камин, пара симпатичных полок и море удобных зацепок… Плюс порода не сыпучая – должны пройти…

– Камин? Полки? Вы бредите? – недоуменно буркнула я, пытаясь понять, что он хочет мне сказать…

– Блин, камин – вертикальная трещина, по которой можно подняться при достаточной сноровке… Полка – горизонтальный уступ, тоже позволяющий передвигаться по скале… В общем, не задуряйтесь, баронесса, стену мы пройдем… Вы только отберите пару девиц повыносливее – остальные останутся тут сторожить наши шмотки…

Как ни странно, безумный план оказался вполне выполним – за час до рассвета я добралась почти до вершины еще вечером казавшейся мне неприступной скалы. Правда, подъем дался мне не сказать что очень уж легко – привязанная, как собачонка, веревкой к двигающемуся впереди Семе, я тупо переставляла свои конечности так, как это делал чувствующий себя на отвесной стене как дома мужчина, и злилась на свое бессилие. Впрочем, кусая губы, я старалась не быть обузой, и, по-моему, мне это удалось… А стоило мне перевалиться через вершину скалы и посмотреть во тьму еще не освещенного лучами восходящего солнца ущелья, как мне вдруг захотелось заорать от внезапно нахлынувшего ощущения счастья! Однако, сдержав порыв, я вытерла стертые о скалы пальцы о кружевной платок и, подобравшись к лежащему чуть в стороне Семе, увидела почти под собой две здоровенные палатки и часового, деловито расхаживающего между ними…

«Правую можно отправить полетать!» – написал мне в блокноте Сема и жестом показал, куда именно отправятся те, кто имел несчастье устроиться в них на ночлег. Представив себе смерть, которая их ожидает, я ужаснулась: лететь несколько сотен метров, а потом разбиться о камни – подобной судьбы я бы никому не пожелала!

«В левой человек двадцать… Нас – тринадцать… Нормальный расклад… – тем временем писал хладнокровный и безжалостный воин. – Один часовой тут, двое должны быть на той скале, где дерево. Еще пару я бы поставил чуть ниже по тропе в направлении Волчьего Логова. И хотя бы одного – с другой стороны перевала…»

Глядя, как на лист бумаги ложатся корявые строчки, я краем сознания прокручивала предстоящий бой, стараясь понять немного незнакомую мне, но жутко эффективную логику этого мужчины. И постепенно почувствовала азарт – план ДОЛЖЕН был сработать…

…Почти одновременные хрипы часовых у палатки и на скале в жуткой тишине предрассветных гор прозвучали особенно громко. Но по сравнению с дикими криками просыпающихся в падении людей как-то меня не очень впечатлили. Врываясь во вторую палатку через широченный разрез в стене, я вбила клинок полуторника в чью-то раззявленную в крике пасть, уколола еще одно полуодетое тело кинжалом, зажатым в левой руке, и понеслась по полатям вместе с четырьмя воинами Семы, даря смерть всем, до кого успевала дотянуться. Защищаться попытались лишь двое – маленький, но довольно шустрый крепыш, подхвативший свой топор чуть ли не во сне и успешно отбивавшийся от меня целую вечность – три или четыре десятка ударов колотящегося как сумасшедшее сердца. Брошенный кем-то из ребят нож, прилетевший из-за моего плеча, закончил его трепыхания. Второго зарубил Угги, не задуряясь тем, что монах находился к нему спиной. На войне как на войне… Еще раз проверив, не осталось ли кого живых, мы добили двух пытающихся притвориться мертвыми раненых и выскочили из палатки.

Там уже собирались остальные воины, покончившие с часовыми, находящимися вдалеке от лагеря. Победа была полной и безоговорочной. Пытаясь успокоиться, следом за Семой я протиснулась по тропе между скал и, выбравшись на серпантин, уходящий по склону в медленно отступающую тьму, заткнула уши руками – Сема, замерев на краю обрыва, оглушительно засвистел!

– Часа полтора, и наши лежебоки допрут наши пожитки до вершины… Твои девочки могут немного отдохнуть, а моим ребятишкам надо немного размяться! – ухмыльнулся он, жестом подзывая выглядывающего откуда-то сверху Угги.

Дождавшись, пока боец окажется рядом, Сема от души врезал ему кулаком в плечо и распорядился:

– Берешь пацанов и бегом навстречу тем засоням внизу… Да, пару ребят оставишь на той стороне тропы. Пусть посмотрят за окрестностями… И вот еще – скиньте трупы вниз. Нечего уродовать такую красоту…

– Кстати, баронесса, вам нравятся горы?

Я проследила за его взглядом и онемела: в лучах еще не показавшегося нам солнышка вершины далеких гор вспыхнули совершенно непередаваемыми цветами и оттенками…

Глава 32

Обогреть маленький полуразрушенный охотничий домик у истоков речки Искрянки силами пятерых израненных мужчин оказалось делом нереальным. Во-первых, найти нормальную древесину в высокогорье было проблематично – кроме маленьких, скрюченных деревцев на протяжении пары дневных переходов не росло ничего, кроме травы, а во-вторых, в огромные дыры в стенах строения холодный ветер выдувал то немногое тепло, что давал изредка вспыхивающий в развалинах камина костер…